Савинов Дмитрий Глебович / Научная деятельность

Материал из Археология Алтая.

Одно из центральных мест среди научных интересов Д.Г. Савинова занимает проблема изучения культурно-хронологического развития кочевников Горного Алтая.

Исследования в 1971–1973 гг. курганов номадов в долине р. Узунтал (Юго-Восточный Алтай) предоставили ученому новый материал для разработок в этой области. Прежде всего, Д.Г. Савинов указал на возможность выявить ранние и поздние черты в памятниках пазырыкской культуры. Так к элементам раннескифского времени в пазырыкских курганах он отнес зеркала с бортиком, трехперые черешковые наконечники стрел, бронзовые пряжки со шпеньком, цилиндрические обоймы-«тройники» и др. При этом, исследователь особо подчеркнул, что речь идет не об эволюции этих предметов в рамках одной культуры, а о повторении (вотивном) прежних форм в пазырыкское время. Тем самым ученый признавал существование в Горном Алтае кроме пазырыкской культуры еще и отдельной культуры раннескифского времени. К поздним элементам в пазырыкских памятниках, характерным больше для гунно-сарматского и тюркского времени, Дмитрий Глебович отнес костяные пряжки с выступающим наружу шпеньком, двухдырчатые костяные псалии, подвесные щитки с круглым и сердцевидными прорезями, подвески в виде копыта и т.д. (Савинов Д.Г., 1975, с. 50–52). В одной из своих последующих работ археолог более детально остановился на анализе завершающего этапа пазырыкской культуры. Для развернутой характеристики этого этапа ученый привлек материалы из Минусинской котловины, Тувы и Восточного Казахстана. Детальное рассмотрение всех этих комплексов позволили Д.Г. Савинову, по сути дела, впервые пересмотреть датировку шибинского этапа (II в. до н.э. – I в. н.э.), выделенного в 1939 г. еще М.П. Грязновым. В результате исследователь пришел к выводу, что последний этап пазырыкской культуры следует датировать II–I вв. до н.э. Само завершение развития пазырыкской культуры связывалось им с северным походом хунну в конце III в. до н.э. Это историческое событие оказало влияние не только на кочевников Алтая, но и на племена Тувы, Восточного Казахстана и Минусинской котловины. В целом Д.Г. Савинов (1978, с. 53–54) заметил, что «изменения в культуре ранних кочевников Саяно-Алтайского нагорья… были выражением общей закономерности процессов оккультурации, происходивших на грани двух культурно-исторических эпох – скифской и гунно-сарматской, которые поглотили яркую пазырыкскую культуру Горного Алтая». В дальнейшем, разрабатывая проблемы хронологии и периодизации, ученый предложил синхронизировать культуры скифо-сарматского времени Южной Сибири с несколькими датами, известными по древнекитайским и античным источникам (Савинов Д.Г., 1991). Так он отметил, что в 770 г. до н.э. кочевники Центральной Азии разгромили государство Западное Чжоу. На это время приходится конец культуры херексуров Монголии, каменноложского этапа карасукской культура в Минусе, появление первых памятников скифского типа в Туве (Аржан) и на Алтае (Курту). После данного события, вплоть до появления хунну, восточная линия синхронизации меняется на западную. Следующая важная дата – 550 г. до н.э. – создание Ахеменидской империи, включающей территорию Средней Азии. К этому времени отнесено появление и распространение погребений в деревянных камерах-срубах – в Туве (первый этап саглынской культуры), в Горном Алтае (первый башадарский этап пазырыкской культуры), немного позднее – в Минусинской котловине (сарагашевский этап тагарской культуры). Начало изменений этих культур синхронно походам Александра Македонского в Среднюю Азию – 20-е гг. IV в. до н.э. На этот период приходится третий или озен-ала-белигский этап саглынской культуры, шибинский этап пазырыкской культуры и появление кара-кобинской культуры (Горный Алтай), лепешкинский этап тагарской культуры. После 201 г. до н.э. – северного похода Маодуня, вновь начинает доминировать восточная линия синхронизации. С этого времени идет процесс сосуществования «скифских» и «хуннских» традиций в культурах Южной Сибири. Начинается постепенный переход от культур скифского типа к памятникам гунно-сарматского времени (Савинов Д.Г., 1991, с. 93–96). Положительные результаты синхронизации дат по письменным и археологическим источникам встретили поддержку у многих исследователей (Марсадолов Л.С., 1996а; Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997; Заднепровский Ю.А., 1997а–б; Кочеев В.А., 1994; и др.) и были использованы для построения культурно-хронологическим схем изучения средневековых кочевников Алтая (Тишкин А.А., Горбунов В.В., 2002; Горбунов В.В., Тишкин А.А., 2003).

Касаясь вопроса об этнической принадлежности «пазырыкцев» Горного Алтая Д.Г. Савинов (1993, с. 132) вслед за С.И. Руденко (1960), предложил отождествлять их с юечжами, но при условии широкого понимания границ распространения памятников пазырыкского типа, включая территорию Саяно-Алтайского нагорья, Западной Монголии и Восточного Туркестана (Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г., 1998, с. 172). В качестве подтверждения этой идеи ученый указал на наличие памятников пазырыкско-саглынского типа в Восточном Туркестане (могильник Алагоу), у северных отрогов Монгольского Алтая (Савинов Д.Г., 1993а, с. 132). Рассматривая проблему этнокультурной истории Саяно-Алтая в скифскую эпоху, следует указать еще на работу Д.Г. Савинова (1994б), посвященную характеристике культуры населения раннескифского времени Тувы (алды-бельская культура) и частично сопредельных территорий, в том числе и Алтая. Так, ученый подчеркнул, что «алды-бельцы», в отличие от других племен, возможно, составляли ближайшее этническое окружение «аржанцев». При этом археолог обратил внимание и на близкие соотношения культуры «алды-бельцев» с майэмирскими племенами Горного Алтая и «тасмолинцами» Центрального Казахстана. Это свидетельствует о том, что на определенном историческом этапе такие отношения могли иметь и культурно-генетический характер. Важно отметить, что проанализированные Д.Г. Савиновым особенности этнокультурного развития скотоводов раннескифского времени протекали не только в Туве, но и в некоторых других регионах. В частности, эта проблема исследована на материалах бийкенской культуры Горного Алтая (Тишкин А.А., 1996а–б; Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997). В свое время Д.Г. Савиновым (1975, с. 49) в тезисной форме была высказана идея о существовании в раннескифское время на территории Алтая и Казахстана этнокультурной общности огромного исторического значения, которая отличалась «…значительно более тесными внутренними связями по всей территории своего распространения, нежели участием в сложении последующих культур в отдельных регионах Азии». Имеющийся сейчас значительный материал по тасмолинским, майэмирским, бийкенским, большереченским, алды-бельским и другим памятникам, расположенным на территории Казахстана, Саяно-Алтая и Монголии, подтверждает это положение. В то же время, наряду с общими чертами, особенно в предметах материального комплекса, имеются и весомые отличия, позволяющие идентифицировать указанные культуры.

В определенной степени Д.Г. Савинов коснулся проблемы социально-политического устройства пазырыкского социума. Прежде всего, исследователь поддержал концепцию «кочевой цивилизации» А.И. Мартынова (1989), одним из положений которой было признание существования у большинства кочевых обществ (в том числе у «пазырыкцев») ранних форм государственных образований (Савинов Д.Г., 1993а, с. 128). При этом ученый во всех своих работах характеризовал политическое устройство номадов Горного Алтая как объединение в форме союза племен (Савинов Д.Г., 1989, с. 12; 1993а, с. 128–130). Вероятно, Д.Г. Савинов рассматривает «союз племен» как форму раннегосударственного образования у кочевников. Указывая на значительную степень социальной дифференциации пазырыкского общества, исследователь предлагает рассматривать «вождей» номадов Горного Алтая как прямых наследников «царя» из кургана Аржан. В конечном итоге Д.Г. Савинов также делает предположение, что центр пазырыкского союза племен мог находиться значительно южнее территории распространения пазырыкской культуры, «где расположены собственно Пазырыкские курганы, возможно, представляющие своеобразные «герры» пазырыкского общества» (Савинов Д.Г., 1989, с. 12–13).

Кроме вопросов этнокультурного и социально-политического развития скотоводов Горного Алтая, Д.Г. Савинов затронул и проблему реконструкции мировоззренческих представлений номадов. Наиболее серьезно эта проблема изучена в отношении семантики оленных камней. По мнению ученого, оленные камни были одинаково связаны с идеей жертвоприношений и исполняли важнейшую при анимистической концепции мира коммуникативную функцию. К этому следует добавить, что оленные камни различных типов аккумулировали разные виды представлений и соответствующих им ритуальных действий (Савинов Д.Г., 1994а, с. 150). Важно обратить внимание и на другой вывод исследователя в отношении религии «пазырыкцев». Так, он сделал предположение, что погребальные камеры больших пазырыкских курганов древние кочевники использовали не только как места погребения своих соплеменников, но и как своеобразные «часовни», в которых совершали, причем не один раз, определенные ритуальные действия. Непосредственно отправлением религиозных обрядов занималась специальная категория людей. Однако использовать для обозначения этой группы лиц понятие «жрец» или «шаман» ученый считает не совсем справедливо, поскольку данные термины не отражают их подлинного социального статуса (Савинов Д.Г., 1995, 1996).